Магнетрон - Страница 56

— Скажите, Миша, откуда вы все это знаете, когда вы успеваете так много читать?

— Читают за меня другие, в частности одна молодая, очень трудолюбивая дама, блондинка. Она уже выработала себе прекрасный стиль, и, для того чтобы занять достойное место в современной советской литературе, ей остались пустяки — выработать мировоззрение. Как раз в этом я намерен оказать ей содействие. Нет темы более волнующей для разговора с женщиной, чем литература, как говорит старикан Студенецкий…

Внезапно Муравейский замолчал и сделал вид, что рассматривает чертеж на столе Веснина.

В лабораторный зал вошел Дымов. Муравейский его не любил и побаивался.

— Владимир Сергеевич, — обратился начальник лаборатории к Веснину, — вы подписывали чертежи выпрямителей для Детскосельской ионосферной станции? В таком случае, пожалуйте ко мне.

Так пришлось Веснину впервые в жизни столкнуться с Горбачевым, но далеко не в той связи, в какой им довелось встретиться впоследствии.

— Видимо, речь шла о ручках, которые у вас не уложились в габариты? — спросил Муравейский Веснина, когда тот вернулся от Дымова.

— Почему же вы мне раньше об этом ничего не сказали?

— Я просто об этом не думал, — пожал плечами Муравейский. — Рабочие чертежи ведь не я подписывал. А пока гром не грянет, мужик, говорят, не перекрестится.

Письма

После малоприятного разговора о выпрямителях для ионосферной станций Веснин начал собирать новую вакуумную установку. Тонкий в обращении слесарь Костя Мухартов, притворяясь занятым другой работой, старался находиться все время подле Веснина, помогая ему. Муравейский появился в лаборатории за пять минут до звонка. Он подошел к Веснину:

— Володя! Академик Крылов вернулся из Англии и принимает, как и прежде, по четвергам. Я записал вас к нему на завтра.

— Да что вы, Миша, с чем же я пойду? Видите, не получается…

— Вы пойдете с рекомендательным письмом.

— Глупо.

— Но Рубель вам дал письмо. Почему же вы так невежливо поступаете по отношению к Рубелю, а? Кроме того, чтобы из этого дела что-либо вышло, необходимо подогреть атмосферу. Пусть вас даже три академика погонят со всех лестниц. Это лучше, чем погибнуть в безвестности. Нет, Володя, десять против одного: Крылов, как моряк, не может остаться совершенно равнодушным к нашей работе. Кроме того, если он выскажет при случае свое мнение о нас, это нам не повредит. «Популярность в бильярдной», как сказал некий недооцененный современниками поэт.

— Я не пойду.

— А я бы пошел. Возможно, Алексей Николаевич скажет вам, что все наши идеи — бред. Это тоже интересно выслушать.

— Пожалуй, вы правы. Если он выругает, это, конечно, интересно послушать.

— Когда знаменитый адвокат царской России господин Плевако должен был выступать, — подхватил Муравейский, — он всегда интересовался, как настроен прокурор, как — заседатели. Кто будет против его подзащитного. Если все «за» и никто «против», значит, дело плохо. Адвокату тут сказать нечего.

— Да, конечно, — согласился Веснин. — Если Крылов разругает меня, буду хоть знать, за что.

— А если просто улыбнется, то, значит, говорить не о чем. Итак, вы пойдете на прием?

— Эх! — воскликнул Веснин. — Нашел!

— Не знаю, что вы теперь нашли, — рассердился Муравейский, — но если бы вы раньше паяли серебром, а не оловом…

— Да я ведь еще одну ошибку в самой схеме нашел! Взгляните-ка, Миша! Теперь мы с Костей все наладим. Я хоть до утра буду здесь. Пока не сделаю — домой не уйду.

— Но я надеюсь, что к Крылову-то вы завтра пойдете, ведь вы записаны!

— Надейтесь, Миша, надейтесь, надежда — наше последнее прибежище. Как же могу я вас лишить права надеяться? Чем была бы жизнь наша без надежд! Мрачной темницей! Я тоже надеюсь…

В радостном возбуждении Веснин разбирал вакуумную установку и прилаживал ее отдельные части наново.

Муравейский некоторое время наблюдал за работой Веснина, потом снял пиджак и надел халат.

— Я понял, что вы хотите сделать, но еще лучше будет — собрать установку совсем по-иному. Я это все организую. А вы поужинайте и ложитесь спать. К Крылову вам надо явиться в полном блеске юности и красоты. Говорят, он сам всегда очень подтянут. А вы иногда забываете побриться. Думается, что для такого дня…

— И подстригусь, и завьюсь, могу и брови покрасить, — ответил Веснин, продолжая распаивать соединения.

Вначале Михаил Григорьевич имел намерение пойти вместе с Весниным, но когда уже записался на прием, то переменил свое намерение. Он вспомнил, что Крылов знаком с техническим директором завода Константином Ивановичем Студенецким.

Студенецкий в ближайшие дни вернется из-за границы и, по всей вероятности, сделает визиты некоторым из своих знакомых. Вполне возможно, что он встретится с Крыловым. И вдруг Алексей Николаевич скажет, между прочим, Константину Ивановичу: «У меня были инженеры вашего завода Муравейский и Веснин. Это какие-то высокочастотные акробаты, прожектеры высокого напряжения…»

Медики утверждают, что люди с сильно развитым воображением чаще других бывают трусливы. Представив себе вышеописанную сцену и выражение лица Студенецкого, который о магнетроне еще ничего не знает, Муравейский решил, что будет удобнее, если к Крылову пойдет один Веснин.

Веснин боялся опоздать к назначенному часу и пришел задолго до начала приема. Таким образом, благодаря этой случайности у него первый раз с того времени, как он занялся магнетроном, оказался ничем не загруженный час в середине рабочего дня.