Магнетрон - Страница 196


К оглавлению

196

И вдруг воспоминание, яркое и беспощадное, воссоздает всю картину. Воспоминание, от которого он так долго бессознательно убегал, соединяет в одну логическую цепь все разрозненные факты.

Копию статьи Веснина и Ронина и копию заявки на изобретение Константин Иванович сам, своей рукой, дал Френсису вскоре после своей беседы с Муравейским о «пережитках капитализма в сознании людей». Френсис, который читал по-русски, весьма заинтересовался номером журнала Новости радио, где была помещена фотография Муравейского с магнетроном. Френсису хотелось бы, если бы это было возможно, несколько подробнее ознакомиться с циклом магнетронных работ, ибо, как он говорил, «у нас тоже высказывались технические идеи этого рода».

Константин Иванович не счел возможным показать Френсису работы в лаборатории, но он охотно вручил своему гостю копию авторской заявки Муравейского и Веснина и статью, написанную Весниным совместно с Рониным. Константин Иванович надеялся таким путем получить сведения об аналогичных работах, если они велись или будут вестись фирмой «Радиокорпорейшн». Эти сведения могли пригодиться, если понадобилось бы доказать, что в трудах Веснина нет ничего нового, значительного, оригинального. Эти сведения могли пригодиться также в том случае, когда потребовалось бы доказать обратное, доказать, что завод, руководимый Студенецким, может дать нечто большее для науки, чем пресловутый ГЭРИ, что на заводе разрабатываются те же проблемы, как и в известной своими передовыми идеями американской фирме.

Позже Константин Иванович забыл спросить Френсиса об этих бумагах. Передача их состоялась без участия Аллы Кирилловны, и потому никто на заводе не мог своевременно напомнить о них техническому директору. Френсис мог бы сам вернуть материалы по магнетрону без напоминания. Почему же он их не вернул? Если предположить даже самое худшее, то разве Френсис не имел времени снять с этих документов копии? Или ему непременно нужен был оригинал? Для чего? Решительно невозможно было при помощи копии заявки и копии статьи кого-либо шантажировать. Эти материалы могли быть на руках у многих.

— Просчитались, мой маленький джинн, — улыбается Студенецкий, — просчитались…

Левой рукой Студенецкий достает из верхнего кармашка пиджака свой душистый носовой платок и вытирает лоб.

— Просчитались, мистер Френсис, — повторяет он, пряча платок в карман.

Однако, как это ни странно, память, которую невозможно было заставить работать раньше, теперь, когда Константин Иванович вовсе не хочет думать об этом, восстанавливает последовательно, миг за мигом, все детали его последнего путешествия с Френсисом.

Когда Студенецкий выходил из машины в образцовое ателье на Невском, 12, он не оставил портфеля в машине. Даже не думая об этом, просто по привычке, он взял портфель с собой. Френсис, следовательно, ничего не мог оттуда изъять. И в этом весь ужас создавшегося положения. Ужас в том, что неизвестно, кто именно взял синюю тетрадь, куда она была передана.

«Нет, нет! Никто не брал эту тетрадь. Она выскользнула, упала на пол…»

В том, что тетрадь выскользнула из портфеля именно в тот момент, когда Константин Иванович пытался всунуть туда свою покупку, у него теперь не было сомнения. Даже закрыв глаза, он мог бы повторить каждое свое движение в магазине у прилавка. Он выхватил пачку бумаг, положил в портфель покупку; она оказалась слишком объемистой, и бумаги уже нельзя было вложить обратно. Он вынул покупку и понес ее в руке, сунув бумаги в портфель. Вот тогда-то, и только тогда, могла выскользнуть проклятая тетрадь. Ее могли даже просто вытащить самые обыкновенные воры, приняв ее за бумажник. Ведь переплет-то был кожаный!

«А что, если заявить в Бюро находок? Обратиться в милицию?»

Некоторое время он раздумывает, как, в какой форме сделать такое заявление. Он собирается даже повернуть машину, поехать на Невский, 12…

Но тут с такой же абсолютной, кристальной четкостью в его воображении рисуется картина, явно противоположная тому, к чему он только что пришел: ему кажется, что он заходил в магазин без портфеля, что портфель — он ясно видит это — остался лежать на заднем сиденье в машине. Портфель лежал там, когда Константин Иванович вернулся в машину со свертком в руке.

Потом ему снова кажется, что портфель был крепко прижат под локтем, когда он со свертком шел из магазина…

Нет, заявить о пропаже невозможно!

«В Омск, — решает Студенецкий. — Следует форсировать назначение Веснина в Омск. Омскому заводу необходимо наладить производство электросварочных прерывателей, срочно наладить. В противном случае мы не сможем освободиться от иностранной зависимости. Завтра же надо будет запросить главк, почему там медлят с оформлением приказа о переводе инженера Веснина в Омск. А что касается КБ… Если доведется создавать КБ по магнетронам, то начальником рекомендовать инженера Цветовского, Виктора Савельевича…»

На верхней точке подъема показывается идущая навстречу грузовая машина. Одновременно Студенецкий видит на правой стороне дороги треножник и на нем выкрашенную в желтый цвет жестянку с черным восклицательным знаком. Под треножником — открытый люк, в котором ведутся ремонтные работы.

Студенецкий поворачивает руль влево, чтобы объехать предупредительный знак. Переднее правое колесо «Линкольн-Зефира» ударяется о крышку люка. Студенецкий чувствует несильный толчок. Он еще успевает подумать, что ремонтные рабочие нарушили правила техники безопасности: крышку люка они должны были оттащить подальше, убрать ее с проезжей части дороги.

196