Магнетрон - Страница 12

И Разоренов остановил свой выбор не на изобретателе лампы накаливания Лодыгине, а решил доверить оборудование завода немецкому предпринимателю Вальдбергу.

Коммерции советник Вальдберг фабриковал лампы с нитью из прессованного осмиевого порошка. Осмий — менее тугоплавкий металл, нежели вольфрам. Лампы с осмиевой нитью были менее экономичны, нежели лампы с вольфрамовой нитью. Кроме того, осмиевые нити, прессованные из порошка, очень хрупки и недолговечны.

Вальдберг рад был сбыть Разоренову все оборудование для производства осмиевых ламп. Сам он тут же перешел на изготовление ламп с вольфрамовой нитью, изобретенных Лодыгиным.

Нельзя сказать, чтобы, заключая сделку с Вальдбергом, Разоренов действовал совершенно необдуманно и безрассудно. Он поручил частному сыскному бюро, существовавшему тогда в Петербурге, собрать подробные сведения о Вальдберге.

Сыщики выполнили заказ. За солидное вознаграждение сыскное бюро представило Разоренову толстую папку. Здесь было совершенно точно изложено, как проводит свое время Вальдберг, с кем и когда он встречается, сколько кружек пива он выпивает за, вечер. Одного не было в этих обширных записках — технической оценки того оборудования и той продукции, которую Вальдберг предлагал Разоренову. Так хитрый и осторожный Глеб Алексеевич купил у немецкого коммерции советника устаревший хлам. Но раскаяться в этом он не успел. Началась первая мировая война. Разоренов решил перевести свой завод на производство патронов. После февральской революции Глеб Алексеевич распродал свое имущество и бежал в Париж.

Когда советские люди пришли на завод, то вся техническая документация, которую они нашли в заводских архивах, состояла из отчетов частного сыскного бюро о личной жизни коммерции советника Вальдберга.

Производство следовало начинать сызнова.

Инженер, работавший еще при Разоренове, Константин Иванович Студенецкий был в числе немногих специалистов старого закала, безоговорочно перешедших на службу советской власти. Он не был пайщиком Разоренова, не имел капитала, с которым можно было бы «рискнуть», как он говорил, то есть выехать за границу.

Он решил, что в его положении выгоднее всего остаться на месте.

«Власти надо подчиняться», — бодро внушал он своей супруге, подавленной событиями первых лет революции.

Наталья Владимировна не сомневалась, что ее супруг мог бы занять достойное место в технических кругах любой страны Европы и даже Америки.

«Но, друг мой, — возражал Константин Иванович, — на здешнем фоне я — уникум, раритет. Чем ночь черней, тем ярче звезды».

«Им без меня не обойтись, — все чаше повторял он, убеждая себя в мудрости принятого решения. — Право, они вполне способны оценить настоящую работу».

«Они», то есть заводской комитет, действительно ценили честно работающего, хорошего специалиста, и вскоре Студенецкий стал директором завода, красным директором, как тогда говорили, то есть директором, избранным самими рабочими.

«Я начал с того, — рассказывал впоследствии Константин Иванович, — что, подобно Гераклу, пришедшему в Авгиевы конюшни, выбросил с завода весь навоз, все это господина Вальдберга, с позволения сказать, оборудование… Нить накала, — продолжал Студенецкий, если его слушатель не имел отношения к электровакуумной технике, — это основа не только осветительной лампы. Это нерв всей электровакуумной промышленности».

Студенецкий наладил на заводе производство тянутой вольфрамовой нити. И нить накала осталась любимой темой его бесед.

Несколько лет спустя Трест заводов слабого тока организовал на Ленинградском электровакуумном заводе производство радиоламп. Были выстроены новые корпуса. Сюда перевели существовавшую в Ленинграде вакуумную радиолабораторию, а также некоторые из отделов Нижегородской радиолаборатории.

В начале первой пятилетки — в 1929 году — Константин Иванович предложил новый метод производства активных катодов для радиоламп. Эти катоды были экономичны и долговечны. Студенецкому удалось получить патенты на свой метод не только в СССР, но и в Англии, Германии, США.

К тому времени, когда Веснин начал работать на заводе, звезда Студенецкого сияла очень ярко. Константин Иванович занимал почетную должность главного научного консультанта в Тресте слабых токов. С его мнением считались даже в ВСНХ — Высшем Совете Народного Хозяйства, по вызову которого он часто бывал в Москве.

Правда, на заводе он был теперь лишь техническим директором, но он продолжал вникать во все мелочи заводской жизни, ревниво оберегая и свой престиж, и свои административные права. Без его участия не проходило ни одно назначение, ни одно перемещение. Он считал своей обязанностью беседовать лично с каждым вновь принятым на завод инженером.

Когда технический директор хотел подчеркнуть свои заслуги в развитии советской электровакуумной промышленности, он приводил следующие слова Разоренова:

«В моих лампах русский только воздух, да и тот удаляется при откачке».

Выдержав затем паузу, чтобы слушатель имел время полностью оценить шутку, Студенецкий изрекал:

«А у нас на заводе разореновского осталась только дата — „1911 год“. Что касается до всего остального — оборудование, технология, — все это было удалено при реконструкции».

Магнетрон - Страница 12

О деревянном велосипеде, о насосах ртутных и масляных