Магнетрон - Страница 10

Увы! Возможно, именно сейчас Веснин заблуждался еще глубже, чем прежде. Он не имел ни малейшего представления о всей той области, в которую так отважно ринулся. И магнетрон он знал лишь понаслышке.

Весна 1934 года

Веснин покинул боевой корабль рано утром.

Катерок, чуть задрав нос, пофыркивая, бежал к величественной белой колоннаде пристани. Катер казался Веснину похожим на того дельфина, которого он видел когда-то, в детстве, в старинной книжке; эту книжку он продал букинисту, чтобы купить контакты к своему первому радиоприемнику. Сказочный дельфин возникал отчетливо, стоило лишь на миг закрыть глаза. Мальчик стоял на спине зверя и смотрел вдаль. О чем велся в книге рассказ, Веснин не мог вспомнить.

«Создать мощный генератор сантиметровых волн, — записал он в своем блокноте. — В этом вижу теперь цель и смысл своей жизни».

Возможно, это было некоторым преувеличением. Но такая приподнятость отвечала тому, что ощущал Веснин, думая о письме академику Крылову, которое ему вручил на прощанье командир БЧ-2. Прежде чем положить письмо в конверт, Рубель прочел его Веснину:

— …осмелюсь рекомендовать Вашему вниманию молодого инженера-электрика Владимира Сергеевича Веснина, который горит желанием работать над созданием мощного направленного радиолуча для видения сквозь дым, туман, а также в темноте…

Веснин сошел на берег и обернулся. Море, подобно осколкам густо-синего стекла, сияло у ног. Небо было еще совсем белое и алело лишь по краю, там, где соприкасалось с морем. На надстройках покинутого Весниным корабля видны были черные трубы оптических дальномеров. Крохотные матросы наблюдали за морем и воздухом. Огромный корабль, в многочисленных помещениях которого мог бы легко заблудиться и не такой новичок, как Веснин, был теперь похож на улитку, которая, выставив рожки, определяет свой путь.

«Да, Рубель прав, — думал Веснин. — Должно прийти нечто новое на смену этим ненадежным линзам, слепнущим в дыму и тумане».

Крейсер уходил в море, постепенно исчезал. И только дым из труб был еще долго виден, пока не растаял над чертой горизонта.

Волны, шорхаясь у берега, лизали гальку. Перед большим камнем, лежащим впереди, поднималась мохнатая гора воды и с шумом обрушивалась, разбиваясь вдребезги. А ей вслед уже вздымалась другая, третья… Вода поднималась и падала, поднималась и падала. На это можно было смотреть бесконечно. Но билет на поезд Севастополь — Москва был уже заказан с корабля по радио. И Веснин поспешил на вокзал.

Всю обратную дорогу из Севастополя в Ленинград молодой инженер размышлял над идеей мощного генератора сантиметровых волн. Далеко-далеко ушли от него совсем недавно пережитые волнения: справится он или не справится, если случится нечто непредвиденное в момент испытания тиратронов на корабле? Вот случилось непредвиденное, он справился, но какие это все пустяки по сравнению с тем, что ждет его впереди! Теперь он убеждал себя, что вся его предыдущая жизнь, начиная с первой сознательно прочитанной книги и кончая этой командировкой на корабль, была лишь подготовкой к тому делу, за которое он взялся. Мгновениями его охватывал страх перед величием этого дела. Стараясь не думать о всей проблеме радиообнаружения, о проблеме направленного радиолуча, он говорил себе: я сделаю только генератор коротких волн, я буду работать над магнетроном. Шахтер, который работает на пласте крутого падения, освещает своей лампой лишь маленькое пространство вблизи себя; он видит несколько ближних стоек крепи, а дальше черные стены, темнота. И, пожалуй, так спокойнее работать, чем если бы яркий луч прожектора вдруг открыл всю головокружительную пустоту выработки.

Случайность, наивность, неосведомленность — не все ли равно, что подсказало Веснину сделать выбор, который на самом деле был вовсе не единственным возможным!

Несколько часов назад, когда Рубель читал ему вслух письмо к академику Крылову, Веснин, краснея, слушал строки, в которых говорилось, что он якобы «горит желанием работать над созданием мощного направленного радиолуча для видения сквозь дым, туман, а также в темноте…» Но теперь он уже действительно этим желанием горел.

В этом состоянии душевного подъема он особенно остро ощущал прелесть путешествия ранней весной. Обгоняя поезд, с криком летели птичьи стаи. В окна вливался воздух необычайной, как казалось Веснину, свежести. На одном из полустанков Веснин вышел из вагона и услыхал звон серебряных и стеклянных колокольчиков, пение невидимых, натянутых высоко в небе струн. В ясном, чистом воздухе дрожал дождь звуков. Это звенели прилетевшие с юга жаворонки.

По вспаханному полю по-солдатски шагали грачи. Они шли следом за тракторным плугом. Черные глянцевитые перья птиц блестели, точно только что отлакированные. Было удивительно, что, отыскивая корм в грязно-бурой земле, грачи остаются такими парадно-чистыми. Сверкал на солнце лемех плуга, золотом отливали светлые волосы девушки-трактористки.

«Я должен, я обязан создать прибор, который будет видеть сквозь дым и туман!» — думал Веснин, глядя вслед трактору. Он достал свой блокнот, проставил на чистой странице год, дату и день. А пониже вывел крупными буквами: ЭЛЕКТРОННЫЙ ГЕНЕРАТОР СВЕРХВЫСОКИХ ЧАСТОТ.

Веснин чертил в своей тетрадке различные варианты генераторов сантиметровых волн. Но все это было еще очень далеко от того, что можно было бы построить, воплотить в металле… Пока это были все те же диски и подковки, подковки и диски…