Магнетрон - Страница 291

291

Страница из великого плана

Веснин спустился в вестибюль гостиницы. Академик Волков дожидался его у лестницы.

— Народный комиссар тяжелой промышленности Григорий Константинович Орджоникидзе читал вашу записку «О промышленных применениях электровакуумных приборов», которую вы представили Дубову, — сказал Волков. — Нарком успел также ознакомиться и со стенограммой вашего сегодняшнего доклада. И вот он пожелал с вами говорить.

— Но я сам еще этой стенограммы не видел! — ужаснулся Веснин. — Там могут быть неточности, оговорки…

— Через пятнадцать минут вы будете иметь возможность все уточнить и дополнить, — заметил Волков, садясь в машину. — Пятилетний план развития народного хозяйства Советского Союза, — продолжал он, взявшись за руль, — это коллективный труд многих людей различных специальностей. Мы с вами, Владимир Сергеевич, приглашены к наркому для того, чтобы вписать в эту грандиозную работу одну строку. Ваш директор, Николай Александрович Жуков, тоже будет у товарища Орджоникидзе. Григорий Константинович вызвал его по вопросу о реконструкции вашего завода и для разговора о строительстве новой базы электровакуумной промышленности на Востоке.

Волков точно и легко вел свою «Эмочку», как он ласково называл машину «М-1». Автомобиль мчался по незнакомым Веснину московским улицам. Прежде чем Веснин успел хотя бы относительно взять себя в руки, — от волнения у него даже голос пропал, — Волков уже остановил машину на площади Ногина, у здания Наркомтяжпрома.

Из приемной наркома Волкова и Веснина тотчас пригласили в кабинет. Навстречу Веснину поднялся Жуков, взял его под руку и подвел к письменному столу.

За столом сидел пожилой человек с пушистыми усами и круглыми бровями. Кудрявые волосы наркома были сильно тронуты сединой, но детски живые, по-южному горячие глаза совершенно меняли представление о его возрасте.

Неожиданно для себя Веснин широко улыбнулся, как улыбался всякий, глядя на озаренное жизнерадостной улыбкой лицо Григория Константиновича, когда он бывал в хорошем настроении.

— А вы все молодеете! — сказал Орджоникидзе, здороваясь с Волковым.

— Ну, как себя чувствуете? — спросил он, пожимая руку Веснину.

Молодого инженера, который не мог сообразить, что следует ответить наркому на его неожиданный вопрос, вывел из затруднения телефонный звонок.

Орджоникидзе взял трубку.

Некоторое время он слушал молча, поставив локоть на стол и опершись щекой на телефонную трубку. Другая рука то сжималась в кулак, то стояла ребром на столе, выдавая внутреннее волнение.

Постепенно лицо Григория Константиновича принимало все более и более грозное выражение. Народный комиссар выпрямился, хлопнул ребром ладони по столу и вскричал:

— Это возмутительно! Это чудовищно мерзко! Я не знаю, как его даже назвать за такой приказ, этого ужасно отсталого, несовременного товарища!

Но чем сердитее кричал на своего телефонного собеседника Орджоникидзе, тем свободнее чувствовал себя в этом кабинете Веснин.

Накричавшись как следует, Орджоникидзе продолжал уже гораздо спокойнее, но с большой силой убеждения:

— Вы поймите, что люди социалистической страны, овладевшие техникой, могут творить чудеса. С иждивенчеством надо покончить. Сначала давайте продукцию, а потом предъявляйте требования! Люди могут и хотят работать, надо только направить их, руководить ими, а этот приказ… Можно ли подписывать такие приказы!

Закончив разговор, Орджоникидзе снова улыбнулся Веснину:

— Мы остановились на вопросе о том, каково ваше самочувствие?

— Благодарю вас, — смутился Веснин.

— Не стоит благодарности! — сердито сказал Григорий Константинович, пряча улыбку в усах. — Я его спрашиваю, как сына, а он мне отвечает, как придворная дама.

Жуков и Волков рассмеялись.

— Присаживайтесь сюда, поближе к столу, товарищ Веснин, — продолжал Орджоникидзе, — и рассказывайте. То, что было и что есть, я знаю. — Орджоникидзе опустил руку на стенограмму доклада Веснина. — Хотелось бы поговорить о будущем. О будущем, самом близком, порядка двух-трех лет, и о будущем, рассчитанном примерно на десятилетие. Давайте помечтаем, а Николай Александрович Жуков и Георгий Арсентьевич Волков будут нас с вами поправлять, как люди более сведущие и сугубо практические.

Для Веснина Григорий Константинович Орджоникидзе был не только народным комиссаром тяжелой промышленности, но прежде всего легендарным товарищем Серго, героем гражданской войны, соратником Ленина, одним из основателей Советского государства.

Говорить с этим человеком, имя которого уже теперь принадлежало истории, Веснин не мог отважиться сразу.

Он начал путано и робко, но постепенно овладел собой, заставил себя сосредоточиться. Он говорил о перспективах развития техники сантиметровых волн, о возможностях, которые еще следовало бы испытать, об удельном весе этого нового раздела радиотехники среди прочих отраслей народного хозяйства.

Веснин чувствовал, что каждое произносимое им слово падало, точно капля воды на раскаленный песок. Он чувствовал, что мысль наркома далеко опережает его объяснения. Орджоникидзе мгновенно схватывал идею, развивал ее, и молодой инженер снова сбивался, ему становилось стыдно, ему казалось, будто он высказывает банальные, будничные истины.

Телефонный звонок опять прервал беседу.

291