Магнетрон - Страница 288

288

Милиционер, обладавший отличным зрением, заметил, что из бумажника гражданина выпало что-то маленькое, блестящее. Приглядевшись внимательнее, блюститель порядка убедился, что это просто бесформенные кусочки меди — стружка или проволока. И он решил, что потеря не столь существенна.

Внимательно изучив оплаченную за сутки вперед квитанцию, милиционер возвратил ее Веснину со словами:

— Гостиница «Балчуг» находится тут неподалеку, сразу за мостом налево.

Веснин поблагодарил.

— Гражданин, — кашлянув для строгости, взглянул милиционер смеющимися глазами на Веснина, — как вы себя чувствуете за рулем? Может быть, вас проводить?

Веснин еще раз поблагодарил и, смеясь, — направился к гостинице.

Тихо, стараясь не шуметь, чтобы не беспокоить соседей, прошел Веснин по длинному пустынному коридору гостиницы в свой номер и, не зажигая света, не раздеваясь, опустился на стул и произнес:

— Иду красивый, двадцатидвухлетний…

— Кхе, кхе, — послышалось с дивана.

— Эй, привиденье! — воскликнул Веснин. — Кто из нас двоих пьян: ты или я?

— Владимир Сергеевич, не пугайтесь, это я, Цветовский.

— Значит, пьян я. Простите, не понимаю… Неужели я вместо своего попал в ваш номер?

— Нет, нет, вы совершенно у себя, но и я тоже в некотором роде вынужден обстоятельствами…

Веснин включил свет и убедился, что на столе лежат его книги, что он действительно у себя и что Цветовский действительно «вынужден обстоятельствами».

Виктор Савельевич лежал на диване, положив под голову свой портфель и закутавшись в пальто. На стуле перед ним лежала раскрытая книга: Причины и формы разрушений гидротехнических сооружений, которую он читал на сон грядущий.

— Михаил Григорьевич Муравейский оказал мне гостеприимство, — пояснил Цветовский.

Он сел, спустил на пол босые ноги и накинул на плечи пальто. Он оказался в такой же короткой маечке и в трусах, как в ту ночь, когда Веснин ворвался к нему в номер, умоляя сделать доклад на конференции по электротермии.

— Гостеприимство, между нами говоря, довольно своеобразное, — продолжал Цветовский. — Он предложил мне устроиться в вашей комнате. Вы скажете, вольно же было мне принимать такое предложение…

— Бросьте, Виктор Савельевич! Берите одеяло с моей кровати и устраивайтесь как можете лучше. С меня довольно и простыни.

Веснин выключил свет, разделся и лег.

После всего пережитого он чувствовал себя бодрым и сильным, как никогда. Он припоминал отдельные части своего доклада и сожалел, что не успел сообщить о многих важных моментах, а говорил слишком растянуто о том, что совсем можно было бы опустить. Он думал, как, в каком направлении следует теперь доработать доклад, чтобы получилась полноценная научная монография.

— Владимир Сергеевич, — снова начал Цветовский, — вы не спите? И мне что-то не спится. Все думаю о том, что меня завтра ждет в главке. Кстати, представьте себе, я встретил сегодня нашу бывшую практикантку Розанову.

— Где?

— Здесь.

— Что вы говорите! — закричал Веснин, вскакивая с кровати. — Это она, должно быть, искала меня.

— Возможно, — вздохнул Цветовский. — Она была у Михаила Григорьевича.

— Ах, как досадно, что он спит! Вероятно, она имела серьезный повод прийти сюда. А я в это время развлекался на званом вечере. Это ужасно!

Веснин молниеносно оделся, зажег свет. Но ни позвонить Вале, ни разбудить Муравейского он не решился. Оставалось ждать до восьми утра, когда можно будет позвонить Вале, побежать к ней, узнать, что с ней.

— Вы удивлены, Владимир Сергеевич? — продолжал Цветовский. — Я, признаться, тоже немного… как вам сказать… был озадачен, когда зашел к Муравейскому после ее ухода и увидел на столике у Муравейского Валины янтари…

В этот момент зазвонил телефон. Веснин поднял трубку с воплем:

— Валя!

— Владимир Сергеевич, — отвечал голос Волкова, — я жду вас в вестибюле. Берите свой портфель со всеми материалами и спускайтесь вниз. Мы сию минуту должны с вами явиться в Наркомат тяжелой промышленности к наркому Григорию Константиновичу Орджоникидзе лично.

Взяв под мышку свой парусиновый портфель, Веснин, ничего не сказав Цветовскому, выскочил из номера.

— Бедняга, — вздохнул Цветовский, укрываясь любезно предложенным ему одеялом. — Наивный юноша… Я, говорит, верю, для сердца, говорит, нужно верить… Верь, верь… Видно, сейчас все равно тебя не разуверишь. Эх, Володя, Володя, все мы были молоды, все мы были доверчивы… Но, очевидно, каждый должен через это пройти.

Придя к этому выводу, Цветовский подложил под подушку Причины и формы разрушений гидротехнических сооружений и уснул.

Инженер Цветовский в смятении чувств

Утром Цветовский перелистал страницы, на которых были описаны разрушения плотин в каньоне Колорадо, захлопнул книгу и вздохнул:

— Все это частности, частности… Главное — это то, что я уже не молод.

Придя к этому заключению, Цветовский решил выехать в Ленинград, не заходя к Дубову:

— Не пристало в моем возрасте мыкаться с пустяками по главку.

Он засунул книгу в свой портфель, побрился, умылся и отправился на вокзал. По дороге, правда, он несколько раз останавливался, обдумывая свое смелое решение:

«А что я скажу Олимпиаде Макаровне?»

И во рту у него становилось сухо. Выпив газированной воды, он сплюнул и сказал вслух:

288