Магнетрон - Страница 282

282

Веснин улыбнулся и встал:

— Пью за вас и Николая Николаевича!

— Каково? — спросил Веснина Кленский, который на правах его бывшего учителя сам выбирал ему вино.

— Нет, вы попробуйте теперь вот этого! — настаивал Волков. — У Николая Николаевича свой вкус, а у вас должен быть свой.

Но своего вкуса у Веснина не было. Было только любопытство. Особенно заинтересовала его одна из бутылок, содержавшая, как объяснил ему Кленский, «вино в рубашке». Крепко приставший налет покрывал изнутри стекло.

— Это вино выше всяких похвал! — изрек Веснин, пригубив густой темной и терпкой влаги.

— Ваша речь становится афористичной, — заметил Кленский. — Выпейте еще!

Веснин засмеялся вместе со всеми. Ему захотелось произнести нечто остроумное, забавное. Он сказал:

— Афористичность — качество, уменьшающееся с количеством слов. В начале своей деятельности в области высокочастотной техники я решил как-то заняться литературным обзором. Я был убежден, что делаю общественно-полезное дело. Понимаете, — хохотал он, — я несколько раз повторял одну фразу, которая казалась мне действительно афористичной. «Развитие высокочастотной техники в тридцатые годы нашего века, — писал я, — было характерно коротковолновой лихорадкой».

— Это вино, кажется, действительно выше всяких похвал, — чуть прищурив свои сонные синие глаза, произнес Кленский.

— Нет, Николай Николаевич, вы меня не поймали! — воскликнул Веснин. — Я отлично знаю, что фразу эту я впервые услышал от вас… Еще в Киеве, тогда на антресолях…

— Позвольте, позвольте! — кричал Веснину Волков. — Даю к вашей высокочастотной лихорадке убедительный пример: в середине тридцатых годов нашего века молодой, талантливый советский ученый Владимир Веснин предложил оригинальную конструкцию генератора сантиметровых волн.

Громче всех аплодировала отцу Наташа, и только теперь Веснин, подумав о том, что она слышала все его речи, ужаснулся, представив себе, какое у нее могло создаться впечатление о нем. Ему стало до того стыдно, что он чуть не заплакал. Он почувствовал настоятельную необходимость объясниться с Наташей, сознаться ей, что говорит весь вечер глупости, что не следовало ему пробовать столько сортов вина. Опустив голову, он долго обдумывал фразу, с которой начнет разговор.

— Откровение о вине, — начал он, — иначе не могу назвать впечатление, которое вынес из знакомства с погребами вашего батюшки. Практика приводит к искусству на научной основе создавать вина высоких качеств…

Кленский предложил Веснину пойти вместе посмотреть, как танцует молодежь.

Волков тоже пошел к танцующим. Он обнял свою дочь и легко, красиво повел ее в вальсе.

Кленский, почтительно склонившись, пригласил хозяйку. Грузная, статная и величественная дама, мать Наташи, снисходительно улыбаясь, опустила свою пухлую руку на плечо Кленского.

«А моя мама моложе, красивее», — подумал Веснин.

У рояля сидел худощавый сутулый молодой человек с темной бородкой — брат Наташи, Алексей Георгиевич.

Георгий Арсентьевич, оставив свою дочь, беседовал с маленькой благообразной старушкой.

Через всю комнату, ловко обходя танцующих, к Наташе направился спортивного вида молодой человек со значком альпиниста первого разряда в петлице пиджака. Шаркнув ногой, он поздоровался, подал Наташе руку. Выждав такт, они вошли в круг танцующих. Молодой человек танцевал очень усердно, и на его мускулистых икрах топорщилась идеально заглаженная складка немного узковатых брюк.

— Таля, пригласи барышню! — услыхал Веснин веселый голос Георгия Арсентьевича.

Наташа, улыбнувшись альпинисту, подошла к Веснину.

— Танцевать вовсе не обязательно — сказала она, — если вы не хотите.

— Хотеть-то я хочу, да не умею, — ответил Веснин. — Во времена моей юности, когда я учился в институте, существовала теория, что пролетариату танцы не нужны. Пускай наши классовые враги танцуют…

Косынка, прикрывавшая плечи Наташи, была сколота маленькой золотистой мушкой.

— Да, это тот самый, металлизированный Костей организм, — сказала Наташа. — Единственный и неповторенный экземпляр. Эту мушку Костя подарил нам обеим — мне и Вале. Мы разыграли ее по жребию.

И только теперь, когда Наташа упомянула о своей подруге, Веснин снова вспомнил о Вале:

«Она, должно быть, ждет меня, — думал он, глядя на золотистую мушку, приколотую к косынке Наташи, — бессовестный я, бессовестный!»

Но уходить от Волковых ему уже не хотелось.

— Помните, — щебетала Наташа, — помните то комсомольское собрание, когда Саня Соркин так яростно бил себя кулаком в грудь: «Пусть Веснин объяснит нам, — кричал он, — кому из сотрудников бригады промышленной электроники нужны были эти вакуумные установки, какому цеху на заводе могли понадобиться эти гигантские магниты, которые их возлюбленный начальник Муравейский с такой энергией заставил строить в ремонтной мастерской главного механика? Какого рода научные эксперименты и кто проводил их с помощью, при помощи или с участием этого дорогостоящего оборудования? Что, кроме металлизированной мухи, было реально сделано посредством вакуумной схемы Веснина?» Мы с Костей переписываемся, — тронув пальцем мушку на косынке, заметила Наташа. — Он теперь считает, что все это случилось к лучшему. Если бы Студенецкий не выставил его из лаборатории, он сам от вас никогда не ушел бы, так и остался бы на заводе. А сейчас он очень доволен своей лётной школой, учится усердно. Роговы мне тоже изредка пишут. Они утверждают, что Костя — прирожденный пилот. Любаша и Вале писала недавно.

282