Магнетрон - Страница 240

240

— Хорошо, — снова поднимаясь с постели, произнес Цветовский, — хорошо. Я сделаю по вашим тезисам доклад. Но запомните, Владимир Сергеевич: я честно привел вам все «про» и «контра».

И хотя голос Цветовского звучал торжественно, а поза была весьма величественна, Веснин расхохотался. Виктор Савельевич от волнения сбросил с себя одеяло, и его тощая, длинная фигура выглядела очень комично в короткой голубой майке и трусах.

Виктор Савельевич взглянул на себя в большое зеркало, вделанное в шкаф, и выпятил свою узкую грудь.

— Что же, — произнес он, — для своего возраста я еще довольно хорошо сохранился…

Как только Веснин появился в вестибюле, Сидоренко вскочил со скамьи и кинулся ему навстречу.

— Резонанс получился! — отрапортовал Веснин.

— Тогда рассчитывайся за номер, складывай чемодан, бери паспорт, а я побегу выручать девушек. Я там такие консоме закатил, каких сам еще в жизни не пробовал. Оттуда забегу за тобой.

Остаток ночи Веснин натаскивал Цветовского.

Виктор Савельевич пил попеременно то крепкий чай, то крепкий кофе и задавал Веснину каверзные вопросы.

Веснин добросовестно старался ответить, а иногда, поставленный в тупик, краснел и говорил, что это к теме выступления не относится.

— А если мне такой вопрос зададут, должен я на него ответить или нет? — ехидно спрашивал Цветовский.

И они вместе пытались найти ответ на коварный вопрос.

Потом Веснин разложил на полу рисунки и чертежи к докладу: схемы, общие виды, многочисленные графики. Инженеры ползали на коленях по полу, обсуждая и сопоставляя их. Сначала они это делали при свете ламп, затем при свече, так как электричество в гостинице в целях экономии выключалось на ночь.

Когда взошло солнце, Цветовский заявил, что ему все ясно и что теперь он хочет прогуляться по одному из облюбованных им кладбищ, чтобы там, в спокойной обстановке, все еще раз основательно продумать.

Тем временем в гостиницу явился Сидоренко и стал рассказывать о том, что произошло с ним этой ночью.

Оказывается, когда он наконец пришел к «Поплавку», ресторан был уже закрыт. Ночной сторож сказал, что он видел, как перед закрытием из ресторана вышли три девушки. Одна была очень важная, с большими глазами. Их вел мужчина в форме — кажется, милиционер.

Получив такую информацию, Сидоренко кинулся в отделение милиции. Дежурный ему ответил, что за ночь были задержаны и девицы и молодые люди, но никто из них не интересовался товарищем по фамилии Сидоренко. И что хотя означенный товарищ весьма интересуется фамилиями задержанных лиц, таковые (фамилии, не лица) не могут быть сообщаемы всякому интересующемуся. Его заверили, что если он почему-либо понадобится, то его известят и вызовут даже из Ленинграда. Но это произойдет только в том случае, если в милиции сочтут это необходимым.

После этого Сидоренко решил отправиться к Дому крестьянина, где остановились актеры гастрольной труппы. Там ни в одном окне не было света, и, немного походив вокруг дома, он так и не решился позвонить.

— Теперь мне остается лишь одно — отправить тебя в Москву. Я уже не помышляю о том, чтобы в дальнейшем продолжать переписку по вопросам искусства

— Мы обязаны сейчас же пойти к директору труппы, — остановился посреди улицы Веснин. — Надо сию минуту разбудить его и рассказать, как, по нашей оплошности, три ведущие актрисы очутились в милиции. Надо оправдать ни в чем не повинных девушек в глазах их товарищей.

— Ты хочешь опоздать на самолет? Пошли на аэродром!

— Как это некрасиво получилось! — продолжал свои сетования Веснин. — Заказали ужин, пиво… Сбежали, не уплатив, а девушек оставили в залог… Порядочные люди так не поступают… — Веснин вытащил свой бумажник.

— Ты о своем предстоящем выступлении на московском совещании думай! — перебил товарища Сидоренко, отстраняя бумажник. — Деньги спрячь, они тебе нужней сейчас, чем мне. Тебе в Москве жить, билеты покупать. А это происшествие пусть тебя не волнует. И вообще напрасно ты так убиваешься. Рита мне сколько раз про Станиславского писала, как он своих актеров по всяким вертепам водил, когда собирался ставить пьесу Горького «На дне». Актеру необходимо изучать типаж. Что же это за актрисы, если ни разу в жизни милицию не посетили?

Знакомого летчика приятели застали еще спящим. Когда он вскочил, посетители обнаружили, что его лицо покрыто пятнами красного цвета разных оттенков, от розового до ярко-малинового.

— Что с тобой? — спросил Сидоренко.

Летчик посмотрел в зеркало и глубоко вздохнул.

— Жаль смывать! Эх, ребята, — продолжал он, — какие девушки бывают на свете, как превосходно изучили они систему Станиславского…

— Ты это о ком? — осведомился Сидоренко.

Летчик отставил зеркало и взял полотенце.

— Не скрою, — вздохнул он еще глубже, — меня целовали…

— Не тяни! — перебил Сидоренко.

Летчик умылся, тщательно вытерся и снова заглянул в зеркало:

— Как вам известно, товарищи, я вчера побрился. Так? После того как Анатолий выпустил меня из своих цепких лап, я решил вернуться в «Поплавок». И, представьте, попал в самую точку.

— Так, значит, ты их выручил! — воскликнул просиявший Сидоренко.

— Когда я рассчитался с этим старым маседуаном под бешамелью, — поглаживая ладонью щеку, продолжал летчик, — девушки, все втроем, кинулись мне на шею. Я их всех трех держал в своих объятиях. Но это длилось лишь одно мгновенье, а затем все растаяло, как сон. Если бы не следы губной помады на моем лице, я мог бы поклясться, что все это мне только снилось…

240